Вот и не стало цветов, что с ветвей облетали, не познав увяданья…
С голых склонов горы спускаюсь вниз, на равнину, где ромашки цветут…
Прозрачный воздух. Девочка маму зовет… Осенний день в Такахара.
Там, вдалеке, подросших саженцев листья шелестят на ветвях…
Скоро, скоро исчезнет и эта сухая листва, что кружит по саду…
Словно лес, поднялись на утес над гладью морскою камелий цветы…
Случайно заглянешь в лачугу на склоне горы — а там наряжают кукол…
Смотрят издалека на остатки снега в долине дровосеки со склонов гор…
Смотрю без конца на картинку с видом осенним — раскрытый веер…
Пусть опадают, пусть грудой на крышу ложатся мерзлые листья!..
Смотрю на маяк, что вознесся над купою вишен в белоснежном цвету…
Ранней весной подле дома гуляю в саду, за калитку не выходя…
Снова в здешних краях холодную пору встречаю — вихрь осенний…
Расходясь на развилке, две ниточки тянутся вдаль — тропинки в поле…
Собран рис на полях — теперь распустились повсюду желтые хризантемы…
Снова из облаков появляются резвые пташки в небе огромном…
Солнце садится — головастики в темной воде снуют без конца…
С грустью смотрел я, как металась перед дождем ласточек стая…
Солнечного тепла, как видно, уже не дождаться цветущим чайным кустам…
С поля вернулся отец, на росток пшеницы случайный во дворе наступив…
Спите, токийцы! В пору зимних дождей впервые ночное затишье…
Сердце мое порой беззаботно алеет, словно маковый цвет…
Среди множества крыш я, кажется, различаю цветочный базар…
Сизый след прочертив, по капле роса стекает с листа банана…
Старый квартал — лабиринт переулков. Всюду сушат каштаны…
Сколько столетий пережил столп соляной — окаменевший ствол!..
Ставлю вещи на свет и смотрю, как рождаются тени в полдень осенний…
Сколько весен еще прошумит над старым курганом! Камелии куст…
Светлячок пролетел — это значит, где-нибудь рядом непременно должна быть вода…
Скорбеть о весне — о жизни своей быстротечной безнадежно скорбеть…
Так же, как храм, и деревню назвали — Хорюдзи… Сеют пшеницу.
Облака по весне — будто огромная груда драгоценных камней…
Первый зимний дождь — в сердце моем надолго останется он…
Промерз до костей — на дворе постоялом ночую у берега Удзи…
Облаками затянет вершину Такэ-горы — и вновь мне грустно…
По отлогому склону, где желтые хаги в цвету, поезд ползет к перевалу…
Прошелся вдоль берега, фонариком высветив стаю дремлющих чаек…
Одинокий жилец, я в доме фонарь зажигаю, подправляю фитиль…
По склону взбираюсь, муравьиные стежки топчу — тропинка в горах…
Прошлый год, этот год — будто годы на шест нанизали один к одному…
Олений призыв в отдаленье звучит, затихая, — все печальней, печальней…
Под натиском ветра, во дворах растопившего снег, громко хлопают створки ворот…
Прямо по молнии ходят босые крестьянки — заливное поле…
Орхидеи весной тоскуют по горному солнцу незапамятных дней…
Под окном у меня в три голоса выкликают: «Купите угля!»
Пурпурный мох подстригаю — о звон ритмичный садовых ножниц!..
Неспешно ступает по заснеженной зимней бахче большая кошка…
Осенние ливни. К валуну случайно прилипшее крылышко бабочки…
Под сенью утеса деревушка ютится в горах — зимняя дорога…
Неужели и впрямь вы еще журчите в долине, о вешние воды?..
От весеннего ливня так все потемнело вокруг — не видно ни зги!..