Ольга Берггольц

Ты у жизни мною добыт, словно искра из кремня, чтобы не расстаться, чтобы ты

Простите бедность этих строк, но чем я суть их приукрашу? Я так горжусь, что

Слышала — приедешь к нам не скоро ты. Говорят товарищи: не ждем. Брошу все.

Ты в пустыню меня послала,- никаких путей впереди. Ты оставила и сказала: — Проверяю

Я в госпитале мальчика видала. При нём снаряд убил сестру и мать. Ему ж

Мы засыпали с думой о тебе. Мы на заре включали репродуктор, чтобы услышать о

…Пусть падают листки календаря, пусть будет долог жизненный твой путь. Но день двадцать шестого

В дни, когда на фронт пошли полки, чтоб воздать злодеям полной мерой,— на завод

Путешествие. Путёвка. Изучение пути. И на каждой остановке так и хочется сойти! В полдень

Так еще ни разу — не забыла — не клонилась книзу голова… Где же

Мы шли Сталинградом, была тишина, был вечер, был воздух морозный кристален. Высоко крещенская стыла

Дарья Власьевна, соседка по квартире, сядем, побеседуем вдвоем. Знаешь, будем говорить о мире, о

…Так вот она какая. Вот какой мой город, воскресающий весной. Трава — зеленая. А

Подбирают фомки и отмычки, Чтоб живую душу отмыкать. Страшно мне и больно с непривычки,

Мы по дымящимся следам три дня бежали за врагами. Последний город виден нам, оберегаемый

Ничто не вернётся. Всему предназначены сроки. Потянутся дни, в темноту и тоску обрываясь, как

Подводная лодка уходит в поход в чужие моря и заливы. Ее провожают Кронштадт и

1 Среди друзей зеленых насаждений я самый первый, самый верный друг. Листвы, детей и

Есть в сердце Средней Азии чертог. Кто видел, тот забыть его не смог. Нет,

Покуда небо сумрачное меркнет, мой дальний друг, прислушайся, поверь. Клянусь тебе, клянусь, что мы

1 В синем сапоге, на одной ноге, я стою пред комнаткой твоей… Буки не боюсь, не

Прошло полгода молчанья с тех пор, как стали клубиться в жажде преображенья, в горячей

Полковник ехал на гнедом коне, на тонконогом, взмыленном, атласном. Вся грудь бойца горела, как

Сегодня вновь растрачено души на сотни лет, на тьмы и тьмы ничтожеств… Хотя бы часть

…О дорогая, дальняя, ты слышишь? Разорвано проклятое кольцо! Ты сжала руки, ты глубоко дышишь,

Не утаю от Тебя печали, так же как радости не утаю. Сердце свое раскрываю

Слезам моим не веришь, тоски моей не знаешь, чужой тропинкой зверьей идешь, не вспоминая.

Всей земною горечью и болью навсегда во мне останься жить; не забуду, не скажу

Не знаю, не знаю, живу — и не знаю, когда же успею, когда запою

…Октябрьский дождь стучит в квадрат оконный, глухие залпы слышатся вдали. На улицах, сырых и

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины! В дни

Нет, не из книжек наших скудных, Подобья нищенской сумы, Узнаете о том, как трудно,

Вечер. Воет, веет ветер, в городе темно. Ты идешь — тебе не светит ни

Перешагнув порог высокий, остановилась у ворот. Июльский вечер светлоокий спускался медленно с высот. И

Нет, не наступит примирения с твоею гибелью, поверь. Рубеж безумья и прозренья так часто

Есть у меня подкова, чтоб счастливой — по всем велениям примет — была. Ее

Я знаю — далеко на Каме тревожится, тоскует мать. Что написать далекой маме? Как

Ни до серебряной и ни до золотой, всем ясно, я не доживу с тобой.

Нет в стране такой далекой дали, не найдешь такого уголка, где бы не любили,

…И вновь Литейный — зона фронтовая. Идут войска, идут — в который раз! —

Но я все время помню про одну, про первую блокадную весну. . . .

И вот в послевоенной тишине к себе прислушалась наедине… . . . . .

Рыженькую и смешную дочь баюкая свою, я дремливую, ночную колыбельную спою, С парашютной ближней

В еще невиданном уборе завьюженный огромный дот — так Ленинград — гвардеец-город — встречает

СЕСТРЕ Ночь, и смерть, и духота… И к морю ты бежишь с ребенком на

Мы больше не увидимся — прощай, улыбнись… Скажи, не в обиде ты на быстрые

…О да,— простые, бедные слова мы точно в первый раз произносили, мы говорили: солнце,

…Она дарить любила. Всем. И — разное. Надбитые флаконы и картинки, И жизнь свою,

Вставал рассвет балтийский ясный, когда воззвали рупора: — Над нами грозная опасность. Бери оружье,

О друг, я не думала, что тишина Страшнее всего, что оставит война. Так тихо,

…Еще редактор книжки не листает с унылой и значительною миной, и расторопный критик не