Ольга Берггольц
Простите бедность этих строк, но чем я суть их приукрашу? Я так горжусь, что
Слышала — приедешь к нам не скоро ты. Говорят товарищи: не ждем. Брошу все.
Ты в пустыню меня послала,- никаких путей впереди. Ты оставила и сказала: — Проверяю
…Пусть падают листки календаря, пусть будет долог жизненный твой путь. Но день двадцать шестого
Путешествие. Путёвка. Изучение пути. И на каждой остановке так и хочется сойти! В полдень
Мы шли Сталинградом, была тишина, был вечер, был воздух морозный кристален. Высоко крещенская стыла
Дарья Власьевна, соседка по квартире, сядем, побеседуем вдвоем. Знаешь, будем говорить о мире, о
Подбирают фомки и отмычки, Чтоб живую душу отмыкать. Страшно мне и больно с непривычки,
Ничто не вернётся. Всему предназначены сроки. Потянутся дни, в темноту и тоску обрываясь, как
Подводная лодка уходит в поход в чужие моря и заливы. Ее провожают Кронштадт и
Покуда небо сумрачное меркнет, мой дальний друг, прислушайся, поверь. Клянусь тебе, клянусь, что мы
1 В синем сапоге, на одной ноге, я стою пред комнаткой твоей… Буки не боюсь, не
Прошло полгода молчанья с тех пор, как стали клубиться в жажде преображенья, в горячей
Полковник ехал на гнедом коне, на тонконогом, взмыленном, атласном. Вся грудь бойца горела, как
Сегодня вновь растрачено души на сотни лет, на тьмы и тьмы ничтожеств… Хотя бы часть
…О дорогая, дальняя, ты слышишь? Разорвано проклятое кольцо! Ты сжала руки, ты глубоко дышишь,
Всей земною горечью и болью навсегда во мне останься жить; не забуду, не скажу
…Октябрьский дождь стучит в квадрат оконный, глухие залпы слышатся вдали. На улицах, сырых и
Нет, не из книжек наших скудных, Подобья нищенской сумы, Узнаете о том, как трудно,
Перешагнув порог высокий, остановилась у ворот. Июльский вечер светлоокий спускался медленно с высот. И
Нет, не наступит примирения с твоею гибелью, поверь. Рубеж безумья и прозренья так часто
Есть у меня подкова, чтоб счастливой — по всем велениям примет — была. Ее
Я знаю — далеко на Каме тревожится, тоскует мать. Что написать далекой маме? Как
Нет в стране такой далекой дали, не найдешь такого уголка, где бы не любили,
Рыженькую и смешную дочь баюкая свою, я дремливую, ночную колыбельную спою, С парашютной ближней
В еще невиданном уборе завьюженный огромный дот — так Ленинград — гвардеец-город — встречает
Мы больше не увидимся — прощай, улыбнись… Скажи, не в обиде ты на быстрые
…О да,— простые, бедные слова мы точно в первый раз произносили, мы говорили: солнце,
Вставал рассвет балтийский ясный, когда воззвали рупора: — Над нами грозная опасность. Бери оружье,
О друг, я не думала, что тишина Страшнее всего, что оставит война. Так тихо,
…Еще редактор книжки не листает с унылой и значительною миной, и расторопный критик не