Зарубите на носу
Зарубите на носу, Не дразните волка. Кто мне встретится в лесу, Проживёт недолго. Тут
Я в весеннем лесу пил березовый сок
Я в весеннем лесу пил березовый сок, С ненаглядной певуньей в стогу ночевал, Что
Выздоравливающий
Лес и луг светлей и чище, И подробней стали, Будто мир протёр глазищи, Что
Весна тиха была сначала
Весна тиха была сначала, И не проснулась ты, когда В окошко пальцем постучалась Весенняя
Третья осень
Поля войны свинцом засеяны. Бегут с пути «мессеров» журавли. А листья звонкие из золота
Тополиный пух
Был урожайный год на тополиный пух – Сугробы у ворот и тучи белых мух.
Скульптуры из корней
Тащу корявые корни. Упорны они, непокорны. Они угнетают руки Подобно ржавым оковам. Костями скрипят
Синеглазка
Туфли-лодочки, желанная обнова, Долго голову кружить бы вы могли, Так куда ж вы после
Сержант шутит
Ночью огневой налёт – Свыше всякой меры. А с утра дождь пойдёт – Сразу
Рядовой
Хрупкая мишень, добыча случая – В непроглядном взрывчатом аду Рядовой надеялся на лучшее И
Раненый
Домом пахнет от печурки красной, Из открытой дверцы – добрый свет. Чисто, мягко, тихо…
Пыль, пыль
Первые три строфы — по стихам Р.Киплинга в переводе Я.Ишкевича-Яцаны, остальные сочинены Е.Аграновичем на
Последний рыцарь на Арбате
С надменным видом феодала Взирает рыцарь на Арбат. Таких, как он, сегодня мало, Внизу
После боя
Майор приказал кормить людей, И – чтобы внешний вид. А мой котелок решета худей.
Пограничный капитан
«Человеку жить дано не очень – Лет с полсотни, — рази это жись? Только
Писем нет
Писем нет. Таким же холодом Снег траншею заметал. Говорят, молчанье – золото. Люди гибнут
Первый в атаке
Если б каждая мина и каждый снаряд, Что сегодня с рассвета над нами висят,
Партизаны
Когда перед сосновым бором, Как поезд, с лязгом, встал отряд, Майор немецкий тусклым взором
От героев былых времен не осталось порой имен
От героев былых времен не осталось порой имен, — Те, кто приняли смертный бой,
Оборона
Края траншеи заросли травой, Идёшь — и стебли вровень с головой. Местами даже надо
Некрасивых не дразни
Некрасивых не дразни: Исправляются они. Если гусеница учится – Может, бабочка получится!
Настройщик
Это в переулке били женщину трое, От грубой любви и скверной жизни некрасивую, как
Мы выходим на рассвете
Мы выходим на рассвете Из Сахары дует ветер Раздувая тучи пыли до небес Только
Моему поколению
К неоткрытому полюсу мы не протопчем тропинки, Не проложим тоннелей по океанскому дну, Не
Мельница-метелица
Высоко над крышами, на морозе голом Мельница-метелица жернова крутит, Засыпает улицы ледяным помолом. Засыпает
Малюсенький моллюск
У меня знакомых в море много — Прямо ими я не нахвалюсь, — В
Маленький леший
Я маленький леший, зовут меня Лешей, Хоть за уши вешай – я весь нехороший.
Любовь пытаясь удержать
Любовь пытаясь удержать Как шпагу держим мы её: Один — к себе за рукоять,
Лебединая песня
Просто крылья устали, А в долине война… Ты отстанешь от стаи, Улетай же одна.
Контузия
Скажем, лопнула лента кино… И пронзительный гул. Ни борьбы, ни любви, ни врага, ни
Киты
Киты – неразговорчивые звери, Понятно: при солидности такой. Не принято у них ни в
Как сказать о тебе
Как сказать о тебе? Это плечи ссутулила дрожь, Будто ищешь, клянёшься, зовёшь – отвечают:
Хорошо быть дедом (Песня из кинофильма)
Песня из кинофильма «Осторожно, Василек!» (режиссер Эдуард Гаврилов) Я свой путь почти прошел За
Еврей-священник
Еврей-священник — видели такое? Нет, не раввин, а православный поп, Алабинский викарий, под Москвою,
Дворняжка
Простая дворняга запела: — Не в предках, я думаю, дело. Не помню ни маму,
Дожди сороковых годов
Когда я эти годы – ревущие сороковые – Проходил, плащ-палатку как парус раскрыв над
Дед
Я свой путь почти прошёл За друзьями следом. Старым быть нехорошо, Хорошо быть дедом.
Бард
Город прописки Я вижу в окне. Рядом я, близко И всё-таки вне. Кто же