Алексей Николаевич Толстой
Поила медведица-мать В ручье своего медвежонка, На лапы учила вставать, Кричать по-медвежьи и тонко.
Из ночного рукава Вылетает лунь-сова. Глазом пламенным лучит Клювом каменным стучит: «Совы! Совы! Спит
В поле голодном Страшно и скучно. Ветер холодный Свищет докучно. Крадется ночью Стая бирючья,
Дни купальные – Венчальные: Бог сочетается с красной девицей – Зарей Заряницей. Оком пламенным
Опенками полно лукошко, А масленик некуда деть; На камне червивом морошка Раскинула тонкую сеть.
Все-то мавы танцевали Кругом, около, у пня; Заклинали, отогнали Неуемного меня. Всю-то ночку, одинокий,
Нет больше лета, Не свистят зеленые иволги, Грибами пахнет… Пришел к синей реке козленок,
Утром росы не хватило, Стонет утроба земная. Сверху-то высь затомила Матушка степь голубая. Бык
Покатилось солнце с горки, Пало в кованый ларец. Вышел ночью на задворки Чернобровый молодец.
По Волхову струги бегут, Расписаны, червленые… Валы плеснут, щиты блеснут, Звенят мечи каленые. Варяжий
Помоги нам, Пресветлая Троица! Вся Москва-река трупами кроется… За стенами, у места у Лобного,
Сковало морозом реку, Хватило траву, Пожелтел камыш, Спуталась на низком берегу осока… На лед