Рассказывают, что один дату одолжил как-то денег крестьянину по имени Поттала. Прошло уже немало времени, а Поттала все неотдавал деньги. Дату пришел к нему за долгом, а Поттала ему говорит:
— Мне пока нечем расплатиться. Вот получу я долг с одного человека — тогда дело другое. Не зайдешь ли ты через четыре дня, господин мой?
Через четыре дня Поттала вдруг вспомнил: ‘Сегодня придет дату!’ Он положил в горшок рыбу, а когда она сварилась, вытащил ее из супа и бросил вместо нее топор.
Когда пришел дату, Поттала стал потчевать его рисом. Он зачерпнул из горшка суп и полил им рис. Дату спросил:
— Чем это ты заправлял суп, что у тебя получился такой густой навар?
Поттала ответил:
— Только вот этим топором и больше ничем. Поели они, дату спрашивает:
— Ну как, достал ты денег?
— Нет еще, — отвечает Поттала. Тогда дату сказал:
— Хочешь, я приму в уплату долга вот этот топор? Поттала ему в ответ:
— Как тебе угодно, господин!
Дату взял топор и пошел домой. Дома он велел сварить топор, а супом полить рис. Суп получился — вода водой. Дату вернулся с топором в руках к Пот-тале и говорит:
— Ты обманщик, Поттала.
— Ты ведь сам пробовал мой суп из топора, я туда ничего больше не клал, — отвечает Поттала.
Рассердился дату, сказал:
— Мне не нужен твой топор. Отдавай мои деньги! А Поттала ему:
— Приходи через три дня, мне нужно получить долг.
— Ну, хорошо, — согласился дату.
Прошло три дня, он вновь пришел за долгом. Подходит к дому и сразу спрашивает:
— Ну, где мои деньги, Поттала? А Поттала опять:
— Я пока не достал денег, господин мой!
— Ну и обманщик ты, Поттала! Ладно, пойду домой, — говорит дату.
Поттала его остановил:
— Подожди, господин, садись, сначала поедим. Дату согласился. Вот Поттала взял сумпитан, выпустил из него стрелу в сторону моря и сказал:
— Дикие утки в море! Раненная в глаз, ляг в южной комнате!
Выпустил еще одну стрелу, сказал:
— Раненная в крыло, ляг в средней комнате! Выстрелил в третий раз:
— Раненная в бок, ляг в угол около очага!
Подождал немного — и вошел в дом вместе с дату. Видят они: в углу около очага лежит одна утка, в средней комнате — другая, в южной комнате — третья. Поттала взял этих уток и зажарил.
— Откуда взялись эти утки? — никак не поймет дату.
— Я сижу дома да постреливаю уток, что летают над морем, вот из этого сумпитана, — отвечает ему Поттала.
— Хочешь, отдай мне вместо денег этот сумпитан, — предложил дату.
— Если тебе угодно, господин мой, — ответил Поттала.
Взял дату сумпитан и пошел домой. Дома он выпустил стрелу из сумпитана в сторону моря и сказал:
— Раненная в глаз, ложись в южной комнате! Выстрелил снова:
— Подбитое крыло, ляг в средней комнате! Выпустил третью стрелу:
— Простреленный бок, ложись в углу около очага! Подождал немного, пошел за добычей — а дома ниодной утки. Пошел дату к Поттале, бросил ему сумпитан и сказал:
— Ты все обманываешь меня, Поттала. Поттала и глазом не моргнул:
— Зачем такие слова, господин мой? Разве ты не видел сам, как я стрелял из сумпитана, а потом мы нашли трех уток?
Дату заткнул уши:
— Отдавай мои деньги!
— Не зайдешь ли за долгом через два дня? — сказал ему Поттала.
Прошло два дня, Поттала помнит: должен прийти дату. Вот поймал он собаку и запихал ей в зад с полдюжины монет. Дату пришел и спрашивает:
— Будешь платить свой долг? Поттала отвечает ему:
— Мне платить нечем, просил я назад свои денежки, да вот недопросился.
— Ты опять морочишь мне голову, Поттала. Ну, ладно, прощай. — сказал дату.
— Присядь на минутку, господин мой, поешь сначала со мной, — стал его просить Поттала.
После еды Поттала приказал рабу:
— Постели-ка здесь вот эту циновку! Расстелили перед ними циновку. Поттала подозвал собаку и дал ей поесть. Потом он надавил ей на живот, и из-под хвоста у нее посыпались монеты. Увидев это чудо, дату сказал:
— Отдай мне эту собаку, что ходит деньгами, и я прощу тебе твой долг.
— Как тебе угодно, господин мой, — ответил Поттала.
Дату пошел домой, таща за собой собаку. Дома он накормил ее досыта, расстелил циновку и стал давить чудесной собаке живот. Но деньги не показывались. Дату отвел собаку обратно к Поттале и сказал:
— Ловко ты умеешь обманывать, Поттала. Теперь вместо денег я возьму к себе в дом тебя самого.
[У тораджей существовало рабство за долг. ]
— Повинуюсь тебе, господин мой, я ведь твой должник, — ответил Поттала.
Вот дату привел Потталу к своему дому и привязал к дереву, чтобы его сжечь. Потом он поднялся в дом поесть. В это время мимо проходил какой-то горбун.
[Жители Сулавеси строят свои дома на сваях высотой в два-три метра. Под домом между столбами свай привязывают на ночь скот. ]
— Зачем тебя привязали здесь, Поттала? — спросил он.
Поттала ответил:
— Пока меня не привязали к этому дереву, я был горбатым, как ты, а теперь спина моя выпрямилась.
— Я тоже хочу, чтобы у меня была прямая спина! — закричал горбун.
— Коли так, становись на мое место, — сказал Поттала.
Горбун развязал веревку, а Поттала прикрутил к: дереву его самого. Скоро дату вышел из дому жечь Потталу.
— Сейчас я тебя сожгу, Поттала, — приговаривал он, — ты мой должник, ты меня все время обманывал. Теперь тебе больше не придется надо мной смеяться! Горбун закричал:
— Я не Поттала, господин мой! Поттала убежал!
— Ты всегда норовил обмануть меня, Поттала. Все равно я тебя сожгу. Нет тебе больше пощады, — сказал дату и сжег горбуна.
А тем временем Поттала пошел в лес, чтобы расчистить участок земли под поле. Прошли месяцы, засеянное им поле дало урожай, и Поттала вернулся в свою деревню с рисом. Вечером он пошел к дату. Когда Поттала предстал перед ним, дату очень удивился и сказал:
— Э, да ведь это Поттала. Разве ты еще жив — ведь я сжег тебя?
Поттала сказал:
— Когда ты меня сжег, господин, я попал на тот свет и там встретился со своими предками.
— Мне тоже хочется повидать своих предков. Будь добр, сожги и меня, Поттала, чтобы я мог с ними встретиться.
И Поттала ответил:
— Если тебе угодно, господин мой.
Приказал дату своим слугам принести дров и сложить их в кучу, а Поттала поджег костер. Когда пламя разгорелось, дату прыгнул в костер и сгорел.